Стоял май 1945 года. Уличные бои закончены, над догорающим Рейхстагом уже реет Красное знамя. Все устали. Солдаты спят прямо тут, на площади, вповалку, почти друг на друге. Над площадью разносится громкий храп русских богатырей. Дошедших, смогших, вынесших.
Маленькой, похожей на пацаненка с ее короткой стрижкой и ставшей привычной папиросой, медсестре Зинуше Шкуратовой не спится. Да и как можно спать, когда победа. Мужчины – они устали, им нужно отдохнуть. А ей – не уснуть. Радостно колотится в груди девичье сердце, бьется крохотной птичкой. И даже не верится, что теперь – все. Что не будет больше бесконечных дорог, взрывов снарядов, стонов раненых, боев, ставших за четыре года войны, ее войны, похожими друг на друга. Что весна больше не будет пахнуть смертью и порохом, а только цветами, теплой землей и надеждой.
Зинуша подходит к Рейхстагу, подбирает острый осколок снаряда и царапает по серому камню «Старшина Шкуратова с Волги». Вот пусть знают, что и она тоже дошла. Смогла, вынесла.
Зинаиде Федоровне Шкуратовой сейчас девяносто лет. Вроде бы обычная бабушка, но стоит с ней пообщаться хотя бы минуту, сразу забываешь о возрасте. Вспоминая боевую молодость, она снова становится юной девчонкой Зиной, Зинушей, как ласково называли ее тогда.
Еще в школе Зина выбрала медицину. Свой первый опыт в качестве сестры милосердия девочка получила, когда ей было пятнадцать лет. Тогда вступление в комсомол следовало подтвердить настоящим поступком. Шла война с Финляндией, и девчонки-одноклассницы, посовещавшись, решили отправиться на зимних каникулах на санитарном поезде в Выборг, чтобы сопровождать раненых. Однако суровые реалии оказались совсем не такими, какими их рисовало воображение юных санитарок.
Боевые раны бинтовать не пришлось – солдаты все были сплошь с обморожениями. Девочки, не имея опыта, пытались помочь, но вместо этого только ухудшали состояние несчастных. Зинаида Федоровна до сих пор с содроганием вспоминает, как они растирали бойцам отмороженные уши, а те оставались у них в руках. В Куйбышеве раненых выгружали у здания медицинского института на улице Ленинградской. Их было так много, что девушке уже тогда весь город казался одним большим госпиталем.
Когда началась Великая Отечественная война, поток раненых стал еще больше, а также появилось много эвакуированных, которым предоставляли жилье, уплотняя, а порой и совсем выселяя хозяев квартир. У Шкуратовых квартиру забрали, предоставив взамен комнату в шесть квадратных метров. Но жить там не пришлось – отец женился во второй раз, а Зину, которой было всего шестнадцать, просто-напросто выжили. По вечерам девушка приходила на главпочтамт и, делая вид, что ждет переговоров, устраивалась на диванчике, где спала до утра. Помогла учительница по литературе, взяв Зину няней. Но девушка уже все решила для себя: она пойдет на фронт. Молодая, горячая, она хотела быть в гуще событий, защищать Родину по-настоящему, с оружием в руках, стать героем, как Зоя Космодемьянская, о которой рассказывали тогда все газеты. И Зина вместе с мальчишками-одноклассниками убежала прямо с уроков в военкомат. Прибавила себе возраст и попросилась в пехоту.
В пехоту боевую девчонку не взяли, зато направили на курсы медсестер военного времени. Обучались сразу на практике. В то время от Куйбышева до разных волжских городов ходил теплоход «Михаил Ломоносов», переделанный под военный госпиталь. Он развозил раненных под Сталинградом солдат и офицеров по городам Поволжья – в Саратов, Балаково, Куйбышев, Ульяновск. Девчонки грузили раненых, перевязывали в пути, разгружали. Было тяжело – так, что день с ночью путались. Но Зина очень хотела на фронт. Туда, где помощь была нужнее всего.
За четыре месяца из вчерашних школьниц делали специалистов, способных оказать первую помощь. «Как блинчики нас напекли и выпустили, – рассказывает Зинаида Федоровна. – Сдала экзамены, приняла присягу, надела форму и стала батальонной медсестрой». Сбылось и горячее желание – свежеиспеченная медсестра попала в самое пекло. А когда попала, поняла, что плавучий госпиталь – просто рай по сравнению с передовой.
Особенно тяжко пришлось на Курской дуге. Зина, невысокая, хрупкая девчонка, больше похожая на мальчишку-сорванца, вытаскивала раненых на плащ-палатке. Оружие на себя, раненого в охапку – и вперед. Счет шел на секунды, малейшее промедление могло лишить жизни и раненого, и ее саму. Наложить жгут, воткнуть записочку с фамилией бойца и ранением – и снова под огонь. Юная медсестра вытащила из-под обстрела более ста раненых, а перевязала – не меньше тысячи. Не хватало лекарств, не хватало бинтов.
Однажды Зина выменяла бинты на собственную кровь. У хирургов она закончилась для переливания, тогда медсестра, только что притащившая на себе здоровенного тяжелораненого бойца, предложила свою. Но с условием, что ей дадут тридцать штук бинтов. И сразу после переливания, набив сумку нужными материалами, рванула в бой. Приходить в себя было некогда – в окопах гибли наши солдаты.
Почти через полвека внук одного из таких бойцов обнаружил после смерти деда стихотворение, посвященное «сестричке Зинуше, что от гибели спасла», нашел Зинаиду Федоровну и переслал незамысловатые стихотворные строчки ей. Женщина хранит этот листочек как великую драгоценность, а стихи выучила наизусть.
Шли через Украину на Европу, освобождали лагеря. Не забыть Зинаиде Федоровне капустное поле вокруг лагеря Майданек. Кочаны были неимоверно большими – их удобряли человеческим пеплом. До конца своей жизни будет помнить она Бухенвальд. И сотни пар обуви – детской, мужской, женской, которые высыпались на них из каких-то ангаров, когда они искали фрицев. Тех, кто носил эту обувь, сожгли в этом лагере смерти. Зачем оставили сапоги и ботинки – Бог весть…
Когда закончилась война, она осталась в армии. Войска уходили, возвращались домой, но были раненые, которые еще нуждались в помощи. Совесть не позволила Зине оставить их. Вместе с другими такими же медсестрами военного времени она вернулась в Берлин с полдороги. И прослужила еще шесть лет в Германии. Там вышла замуж за танкиста, который поступил в ее дежурство и полюбил «некокетливую» девчонку. Да нечестным, как потом выяснилось, оказался человеком. Был и ребенок, но умер, а Зинаида Федоровна уехала из Германии по состоянию здоровья в Куйбышев.
На Родину молодая фронтовичка явилась с полным комплектом наград, среди которых были ордена Красной Звезды, Отечественной войны, медали «За отвагу», «За оборону Сталинграда», «За взятие Берлина», «За боевые заслуги», «За победу над Германией». Нашла работу в больнице имени Пирогова. Пришлось переучиваться в фельдшерской школе, потому что была сестрой военного времени, а теперь нужно было не огнестрельные раны обрабатывать, а лечить вполне мирные болезни.
Опять, как и до войны, жила там же, где и работала, – в больнице. А работала с тем же жаром и усердием, что и на передовой. Люди везде люди, и если им нужна помощь, значит, ее нужно оказать как можно быстрее и качественнее. За это и любили Зину пациенты. Одна из них как-то позвала добрую и отзывчивую медсестру в свой район – Красноглинский. Так хвалила, так расписывала красоту этих мест, что Зина согласилась. И ни разу не пожалела. Более сорока лет Зинаида Шкуратова проработала здесь медсестрой, а сейчас находится на заслуженном отдыхе.
Зинаида Федоровна удивительный человек. Такой живости и энергии не у каждого молодого найдешь. А ведь ей пошел десятый десяток. «Я ведь почему так долго живу? – улыбаясь, говорит она. – Потому что у меня есть чувство юмора. Как чувствую, что расклеиваюсь, начинаю над собой подтрунивать, насмешничать. Мол, чего расхворалась, старая? Не дело это – болеть. Нет, я не желаю ничему сдаваться – ни времени, ни болезням».
А дела у нее действительно есть. Вон, 118-я школа рядом. Туда Зинаида Федоровна ходит регулярно, рассказывает старшеклассникам о войне. А недавно ее возили в гости в приют. Рассказывая о том визите, она не сдерживает слез – столько боли увидела в глазах тамошних ребятишек. Приютские дети подарили ей картины, сделанные своими руками. И Зинаида Федоровна приняла решение: не оставлять этих детей, взять над ними шефство. А она слово держит.
Напоследок спрашиваю у нее: чего бы она хотела пожелать молодому поколению в День Великой Победы? Зинаида Федоровна ненадолго задумывается, а потом неожиданно говорит: «Я очень хотела бы, чтобы у сегодняшних молодых людей никогда не было на груди боевых наград. Ни за отвагу, ни за боевую доблесть, никаких. Не надо им таких наград. Никому не надо. Пусть лучше будут награды за трудовую славу. В мирное время».
Текст из архива "Социальной газеты". Фото: samara.er.ru